Шведка Кэролайн (2024)

В промерзшем приуральском посёлке, где избы тонут в болотной хмари, шведка Кэролайн, лингвист с треснувшими очками и тягой к странным диалектам, роется в речи местных старух — те шепчут словами, которых нет ни в одном её словаре. Но всё меняет детская варежка, выловленная из трясины за покосившимся мостом: вязаная, с вышитым именем «Люба», она пахнет застывшей шерстью и горелым мёдом — так, будто её вытащили не из воды, а из печи.

Посёлок, где советские вывески слизывают ржавчиной, а на стенах клуба висит расписание «танцев для умерших», не хочет раскрываться. Чем упорнее Кэролайн ищет следы пропавшей девочки, тем чаще старухи подменяют ответы обрядовыми песенками, а записи на диктофоне искажаются — будто кто-то поверх её голоса напевает колыбельную. Даже болото, кажется, живет по своим правилам: топи показывают лица только, когда она одна, а к полнолунию вода чернеет, как нефть.

Совет прошлого? У неё их нет — лишь блокнот с пометками отца, исчезнувшего в этих краях 30 лет назад. Но когда в её дневнике появляются чужие каракули («*не ходи за берёзы*»), а за окном кто-то каждую ночь ломает ветки в такт её дыханию — выбор прост: бежать, пока не стало поздно, или поверить, что тихий голосок в телефонной трубке («*я в доме без углов*») — не бред, а единственная нить.

Сможет ли чужая речь стать мостом — или всё, что здесь есть правда, спрятано между строк молчания, густого, как смола?..