Маньчжурский вариант (1989)

**Харбин, 1946 год.** На перроне, где ветер с Амура срывает с прохожих шапки, бывший военкор Вячеслав находит в потрёпанном чемодане письма — не себе. Жёлтые конверты пахнут фронтовым табакком и чужой кровью, а в подчерке адресата узнаётся почерк человека, которого здесь считали мёртвым ещё до Победы.

**Что толкает?** Слишком аккуратные даты в письмах: все после официальной гибели. Слишком много вопросов у коменданта города, где каждый второй носит форму, а третий — шепчет по-японски за спиной. Славу гложет не долг, а стыд: он сам когда-то вычеркнул имя друга из репортажа, заменив его «анонимным героем».

**Нюансы:** Здесь законы пишутся мелом — сегодняшний союзник завтра может оказаться в списках на вывоз. А ещё эти сны: ребёнок в выцветшем кимоно, что ведёт его к складам с ржавыми вагонами, где под слоем угля блестят странные, слишком лёгкие гильзы...

**Повороты:** Чем чаще Слав сверяет маршруты из писем с картой в штабе, тем больше совпадений: каждый пункт — бывшая японская лаборатория. Тем упорнее местный врач отводит глаза, предлагая «таблетки от малярии», когда у того начинаются приступы кашля с чёрной мокротой.

**Финал:** Когда чемодан с письмами исчезает, а в дверь стучится девчонка-переводчица с тем самым кимоно в рюкзаке, Вячеслав понимает — ключ у него в руках. Но как повернуть его, если доверие здесь дороже патронов, а его собственные руки уже трясутся так, что не удержат даже карандаш?..