Золотая лихорадка (1925)

На краю ледяного безмолвия, Клондайк, 1890-е. Одиночка в помятом котелке и слишком широком пиджаке бредет сквозь пургу, прижимая к груди ржавый кайло. Его карманы пусты, кроме крошек сухаря да портрета незнакомки с обгоревшего плаката. Здесь, где снег скрипит, как кости мертвецов, а золото мерцает обманчивее северного сияния, даже надежда становится проклятием.

Его гонит не жадность — голод. Не богатство манит, а запах щей из прокопченной столовой, где танцуют девушки в платьях с чужого плеча. Но тундра не прощает легкомысленных: каждую яму, вырытую в вечной мерзлоте, тут же заполняет ветер, шепчущий о безумии тех, кто ищет сокровища под ногами. А еще — большой Джим с кулаками, тяжелыми от невъезженного золота, и черная лихорадка в его глазах, когда он клянется, что видел твое лицо на своей карте...

Чем упорнее наш герой машет киркой, тем чаще слышит за спиной смех — то ли эхо своих мыслей, то ли шаги того, кто давно следит из-за ледяных глыб. Даже праздничные огни городка-призрака, где играют на разбитом пианино под выстрелы, не греют: здесь каждый ужин может стать последним, а танец с незнакомкой обернуться падением в пропасть.

Сможет ли он, спотыкаясь о собственные мечты, отличить блеск золота от отсвета чужого ножа в снегу? Или вечная мерзлота — единственное, что останется в его ладонях?..