Цирк (1928)

Москва, 1928 год. Под куполом цирка, где пахнет жжёной пудрой и конским потом, воздух дрожит от рукоплесканий. Марион, американская воздушная гимнастка с глазами, как трещины во льду, кружит над толпой в блёстках и страхе: в её фургоне спрятана колыбель, а в ней — ребёнок, чья кожа перечёркивает все её выступления в «цивилизованном мире». Здесь, в СССР, ей обещали свободу от предрассудков, но как довериться этому морю лиц, если даже зеркало в гримёрке шепчет: *«Ты чужая»*?

Её партнёр, клоун с лицом, словно смятым плакатом агитпоезда, то шутит про «братство народов», то пристально смотрит на запертую дверь фургона. А ночью, когда гаснут прожектора, Марион находит в манеже обрывок афиши — свою фотографию, испещрённую вопросами на ломаном английском...

Чем выше она взлетает на трапеции, тем громче шелестят за кулисами газеты с заголовками о «буржуазных пережитках». Даже медведь в клетке, кажется, рычит на неё иначе. Сможет ли Марион поверить, что здесь, под этим куполом, её ребёнок — не позор, а просто человек? Или побег станет единственным трюком, который ей останется?