Человек с киноаппаратом (1929)

Ленинград, 1929-й. Вихрь трамваев, фабричный гул и камера, которая не просто смотрит — *подглядывает*. Её глаз, острый как бритва, выхватывает из толпы не лица, а тайны: женщина, стирающая в окне вуаль, словно пытается стереть само время; мальчишка, балансирующий на рельсах между двумя мирами — прошлым в лаптях и будущем в копоти машин.

Главный герой здесь — не человек, а его тень, сплетённая с механизмом. Он не снимает жизнь, а *ворует* её куски, заставляя город дёргаться в ритме заводной пружины. Но чем откровеннее плёнка, тем больше вопросов: почему старуха на рынке прячет лицо за селёдкой, едва завидев объектив? И зачем в каждом кадре — будто случайно — мелькает тот же велосипед с треснувшим зеркалом, отражающим не улицу, а чью-то спину?

Фильм не рассказывает — *дразнит*. Он заставляет тротуарную решётку выглядеть ловушкой, а кинотеатр — местом, где зрители сами становятся актёрами. Всё кружится, как карусель без начала: свадьба оборачивается похоронами, а заводской гудок — криком новорождённого.

Сможет ли эта камера, беспристрастная как секундомер, уловить то, что прячется между кадрами — или её механический взгляд сам часть маски, которую город надел навстречу будущему?