Человек-волк (1941)

В уэльской деревне, затянутой октябрьским туманом 1941-го, Лоуренс Тэлбот возвращается домой сквозь вороха писем с чёрной каймой. Его пальцы всё ещё помнят прикосновение стали мостов Нью-Йорка, но здесь, меж обветшалых фасадов и шепота болот, воздух густеет от непроговорённого: брат мёртв, а на луне — шрамы, похожие на следы когтей. Местные запирают двери на семь замков, будто страх можно запереть, а старухи крестят воздух, услышав вой из чащи. Лоуренс, скептик в слишком лёгком пальто, роется в архивах с фонарём, но каждая страница в местных хрониках обрывается на полуслове, будто чернила сбежали со строк.

Его сны теперь пахнут мокрой шерстью и медью, а в зеркалах мелькает тень, которая движется чуть быстрее, чем он сам. Чем упорнее он ищет рациональное — следы бродячих псов, безумца из леса — тем чаще ловит на себе взгляды, полные не то жалости, не то вины. Даже доктор, друг семьи, выдаёт рецепты, избегая слов «полнолуние» и «перерождение».

Но когда очередная жертва обнаруживается у порога церкви с серебряным распятием в кулаке, Лоуренс понимает: ключ к правде не в болотах, а в зеркале над камином. Станет ли свет лампы его спасением — или последним, что он увидит перед тем, как тьма заговорит его голосом?