Касабланка (1942)

Касабланка, 1942.
В баре, где дым сигарет смешивается с запахом коньяка и пылью пустыни, Рик Блейн подаёт коктейли с ледяным спокойствием. Его взгляд скользит по клиентам — шпионам, беженцам, офицерам Виши — но ни к кому не прилипает. Здесь всё временно, как надпись мелом на грифельной доске: *«Самгин — завтра в 21:00»*.

Исчезновение двух транзитных виз, белых клочков бумаги с печатями, разрывает этот хрупкий порядок. В дверях появляется *она* — женщина из прошлого, чьё имя Рик вычёркивал из памяти под звуки патефона. Теперь её голос дрожит, прося помощи, а за спиной — муж, чьё лицо мелькает в сводках гестапо.

Рик мог бы продать визы за горсть алмазов или сжечь их в пепельнице. Но письма из Марселя, спрятанные в сейфе, жгут пальцы. Каждая фраза в них — как нож по шраму: *«Ты всё ещё бежишь от тех, кто тебя любил?»*

Чем ближе он к разгадке, тем чаще в его бар заглядывают люди в чёрных мундирах. Даже Сами, пианист, играет «As Time Goes By» всё тише, будто боится разбудить спящие тени.

Сможет ли человек, который не пьёт за чужие победы, поставить свою жизнь на кон — ради слов, сказанных когда-то под дождём?