Если в доме завелись мыши (1947)

В Ленинграде 1947 года, в коммуналке с потрескавшимися обоями, ветеран-сапёр Игнат находит мышиные норы, усыпанные осколками стекла от неразорвавшейся гранаты. Его рука, лишённая двух пальцев, дрожит, когда он замечает: грызуны таскают в щели не крошки, а обрывки документов с печатями «совершенно секретно». Расследование ведёт его в подвал, где сосед-художник годами рисует одно и то же: чёрные квадраты с алой каймой, а старуха из пятой комнаты шепчет, что мыши — «глаза тех, кого стены съели».

Чем упорнее Игнат сопоставляет даты на бумагах с призраками своей фронтовой памяти, тем чаще ночью скрипят половицы под чьими-то босыми ступнями. Даже партийный уполномоченный, всегда бойкий на речи, замолкает, услышав про «следы под окнами». А вчера в дверь просунули конверт: внутри — ключ от заброшенной аптеки и фотография его покойной жены, где она жива.

Сможет ли он повернуть ключ, зная, что каждый щелчок замка здесь звучит громче выстрела?