Когда зажигаются елки (1950)

В глухой тайге, где снег звенит, как хрусталь, старик в шубе цвета зимних сумерек и девушка с волосами — спрессованной метелью — пробираются сквозь пургу. Их сани, груженные свёртками, что пахнут мёдом и ванилью, застревают в сугробах: магический фонарь, что зажигает ёлки, погас, рассыпавшись ледяной пылью. Без него даже самый скромный подарок поблёкнет, словно выцветшая акварель.

Но правила здесь жестоки: Дед Мороз не может просить о помощи — лишь принимать её, если кто-то рискнёт поверить в сказку. А люди в ближайшем городке давно разучились верить. Их окна слепы от мороза, двери заперты на тяжёлые замки. Чем настойчивей старик стучит в ставни, тем тише становится вокруг — будто сам воздух замирает, боясь выдать тайну.

Поворот: в заброшенной лесной часовне они находят следы — не звериные, не человечьи — будто кто-то танцевал босиком на снегу. А потом является *Она*: женщина в платье из инея, с глазами, как проруби в озере. Говорит, что знает, где найти свет, но взамен просит имя — не своё, а то, что старик забыл столетия назад.

Сможет ли он вспомнить, что значил для кого-то быть просто человеком, пока метель стирает границы между щедростью и отчаянием?