Илья Муромец (1956)

Представь: древняя Русь, где ветер гудит в костяных орнаментах богатырских шлемов, а земля дрожит под копытами степной нечисти. Илья, тридцать лет прикованный к печи, вдруг чувствует, как жилы наливаются дикой силой — не от волшебного зелья, а от горькой правды старого калики: *«Не тело лечил — душу. А ей больно не дастся»*.

Его зовут на заставу, где дружинники спят в седлах, а границу стерегут не мечи, но обеты: один шаг назад — и честь рассыплется пеплом. Но что делать, когда враг не тучами идёт, а ползёт в шепотах, подкупая княжеских советников златом и снами о предательстве? Илья бьётся в слепой ярости, пока не замечает — каждый его удар по Соловью-разбойнику отзывается трещиной в дубовых крестах родной деревни...

Сможет ли богатырь, вырвавшийся из плена собственного тела, смириться с новой клеткой — железным законом долга, где даже победа пахнет пеплом? Или найдёт третий путь — меж молотом коварства и наковальней собственной гордыни — там, где в степи воет волк, а в броне под сердцем шевелится засохший лист материнской молитвы?