Убийство на улице Данте (1956)

Москва, 1946. Улица Данте — островок уцелевших домов, где трещины в штукатурке шепчут о войне, а в подъездах пахнет сыростью и лавандовым одеколоном. Следователь Глеб Заварзин, ветеран с руками, которые до сих пор сжимаются в кулак от гула трамвая, расследует убийство в доме, где каждый жилец — словно страница из разных глав одной книги: актриса с подведёнными углём глазами, часовщик, собирающий механизмы под вальсы Шопена, старуха, разговаривающая с фарфоровым фазаном...

Дело не в уликах — их слишком много. В кармане жертвы находят ключ от сейфа, который исчез через час после обыска. В подвале — ящик с письмами на немецком, но почерк явно местный. Чем глубже Глеб роет, тем чаще натыкается на тишину: соседи внезапно вспоминают, что не слышали выстрела, хотя стакан в серванте треснул ровно в полночь. А ещё эти открытые форточки в мороз — будто кто-то следил, слушал, ждал...

Сможет ли Заварзин отличить правду от выжившего, если сам носит в шинели письмо, которое так и не отправил с фронта? И что скрывает та самая актриса, когда говорит, будто видела в окне *не тень убийцы, а свою старую роль*?