Исход (1960)

Кипр, 1946.
На каменистом берегу, где волны дробятся о ржавые баржи, медсестра Китти Фремонт находит в кармане умершего беженца ключ — не от замка, а от молчания. Он ведет ее в лабиринт палаток, где дети рисуют мелом дома, которых не помнят, а мужчины в прожженных гимнастерках спорят шепотом: *Палестина или гибель*.

Но британские патрули следят за каждым ящиком с консервами, каждым вздохом у причала. Ари Бен-Канаан, бывший партизан с лицом, словно высеченным из местного известняка, предлагает авантюру — побег через море на корабле, которого официально нет. Его план пахнет порохом и солью, а глаза выдают усталость от полуправд: *"Мы не боимся пуль, — говорит он, — мы боимся забыть, за что их ловили"*.

Чем ближе отплытие, тем чаще Китти замечает, как дрожат руки у того, кто должен вести за собой. Письма с вырванными страницами, шрамы, которые не совпадают с историями, крики чаек над портом — будто сама земля шепчет: *"Ты готова поверить в чужую войну?"*

Среди ящиков с оружием, замаскированных под детские игрушки, она находит фото — ту самую женщину, что год назад смотрела на нее со стенда расстрелянных в Варшаве. Ари отворачивается: *"Иногда выжить — значит предать память. Ты все еще с нами?"*

Когда загораются прожектора над бухтой, а волны грызут якорь, Китти приходится выбирать — бросить ключ в море или вскрыть им дверь, за которой чужие тайны становятся ее кровью. Сможешь ли ты плыть, зная, что корабль везет не только людей — а тысячи неупокоенных теней?