Цепная реакция (1963)

Ленинград, 1963 год. Заснеженные улицы, скрипящие под ботами спецкурьеров, и Николай, архивариус с тремором в руках, разбирает папки, списанные из закрытого НИИ. Среди формул реакторов он находит конверт с детскими каракулями — своим почерком, но адресованным *ей*, сестре, которую семья вычеркнула после побега в 45-м. Теперь в чертежах — те же символы, что она рисовала на обрывках газет.

Город шепчет: в библиотеке исчезают страницы технических журналов, в трамваях мелькают тени в одинаковых серых пальто, а коллеги Николая внезапно вспоминают срочные командировки. Чем упорнее он сопоставляет цифры и детские рисунки, тем яснее видит — схемы реакторов повторяют узоры на стенах блокадных бомбоубежищ.

Но как задать вопрос, если все ответы зарыты под слоем льда и страха? Стоит ли размораживать прошлое, зная, что правда, как нейтрон, разорвет тишину на осколки?