Ночь игуаны (1964)

На раскалённом мексиканском побережье 1940-х бывший священник, чьи пальцы нервно перебирают чётки с надломами, прячет в дорожном чемодане бутылку и письмо об отлучении. Лоуренс Шеннон — гид для скучающих туристов, но его маршрут ведёт не к пирамидам, а к полузаброшенному пансиону, где воздух густ от запаха орхидей и гниющей древесины.

Что гонит его? Не столько скандал с юной прихожанкой, сколько страх услышать в тишине собственные мысли. Пансион «Коста-Верде» — ловушка из теней: здесь вдова с ледяным взглядом хоронит прошлое в пустых бутылках, а бродячая художница торгует стихами мертвеца-деда, словно билетами в иной мир.

Правила тут пишет безумие. Шеннон пытается удержаться на краю, но каждую ночь игуана под верандой, привязанная верёвкой, скребёт когтями по полу — будто повторяет ритм его сердцебиения. Туристы ропщут, хозяйка шепчет угрозы сквозь улыбку, а художница предлагает «спастись через правду», которую он давно залил текилой.

Чемоданы раскрываются: кто-то крадёт лекарства, кто-то пишет донос, а в шторм, когда пальмы гнутся до треска, Шеннон обнаруживает, что единственный мост к цивилизации рухнул. Остались только они — и выбор: открыть чужие раны, чтобы исцелить свои, или дать урагану унести последние осколки веры?

*Сможет ли человек, разучившийся молиться, довериться тем, кто продаёт сны вместо лекарств, пока игуана перегрызает верёвку?*