Военная игра (1965)

Лондон, середина 60-х. Камеры журналистов хрипло жужжат, снимая «учения»: дети в бумажных противогазах, полицейские, раздающие листовки о том, как выжить в огненном вихре. Но за кадром — трещина. Режиссёр-документалист, чьи пальцы вечно пахнут проявителем, замечает, как чиновники в костюмах-«фунтиках» шепчутся у карты с зонами тотального поражения. Их улыбки слишком жёсткие, цифры — слишком точные.

Его команда копает глубже: интервью с пожарным, который срывается на крик при слове «радиация», архивы больниц, где пустуют палаты для ожоговых. Но плёнки исчезают, а в телефонной трубке — тишина, густая, как смог после взрыва. Чем честнее кадры, тем чаще коллеги называют их «паникерами», а в газетах печатают фото улыбающихся семей у бетонных бункеров.

Странность в деталях: инструкция «заклеить окна газетами» соседствует с приказом стрелять в мародёров. Прошлое героя — съёмки парадов и королевских улыбок — теперь давит, как противогазная плёнка на лице. А в финальном монтаже — кадры, где небо плавится в чёрно-белых вспышках, и вопрос: можно ли показать правду, если зрители готовы принять её за фантастику?

Сможет ли плёнка, которая обжигает руки, прожечь броню самообмана — или её похоронят в архивах под грифом «учебный материал»?