Хоккеисты (1965)

Ленинград, 1965. Заснеженный двор завода, где лёд на самодельном катке вечно припорошен золой из труб, а клюшки склеены из обломков ящиков. Сергей, вратарь-самоучка с шрамом через ладонь (осколок детской войны, который жжёт на морозе), получает приказ: его дворовая команда должна сыграть против «легионеров» — сытых столичных звёзд с новенькой формой. Но победа — не главная ставка. Кто-то сливает секреты тренера в КГБ, превращая каждый пас в политическую крамолу, а в конверте с маршрутом матча Сергей находит фото исчезнувшего отца — тоже вратаря, тоже «несудьбоносного».

Чем ближе игра, тем чаще знакомые голоса в раздевалке звучат как заученные тексты из громкоговорителей. Лёд трещит не только от коньков — старые раны команды, побратавшейся в блокаду, вскрываются: предательство здесь пахнет не страхом, а циничным расчётом. Даже шайба, брошенная Сергеем, оставляет на льду следы, похожие на азбуку Морзе — может, он унаследовал больше, чем шрам?

Но как верить пацанам, которые делят хлеб пополам, если за стеной заводского цеха чёрные «Волги» глушат моторы ровно в полночь, а вчерашний нападающий вдруг исчезает, оставив клюшку, обмотанную колючкой? Сергей знает: его выход на лёд станет последним — либо для команды, либо для правды. Выдержит ли ладонь, разжимавшаяся лишь для того, чтобы ловить чужие удары, вес пистолета, припрятанного за щитком?