Иеремия Джонсон (1972)

Скалистые горы, 1840-е. Морозный ветер вырезает из тумана силуэт человека в потрёпанной бобровой шкуре — это Джеремайя, бывший солдат, что променял пороховой дым сражений на тишину вершин. Но горы не прощают невежества: здесь каждый след на снегу — договор с голодом, а шепот ветра в соснах может оказаться проклятием племени, чьи земли он невольно осквернил.

Его гонит не жажда приключений, а груз прошлого, что жжёт спину, как незаживающий ожог. Он учится говорить с огнём и читать звериные тропы, но чем искуснее становится его рука с топором, тем чаще тени у костра принимают форму враждебных силуэтов. Неожиданный дар — ребёнок, которого он не искал, — превращает борьбу за выживание в игру с правилами, где одна ошибка развязывает войну с невидимым врагом.

А вокруг — бескрайний холод, где даже звёзды кажутся чужими. Сможет ли Джеремайя отличить милость от мести, когда сама земля под ногами станет зыбкой, как тонкий лёд над пропастью? Здесь не спасают мир — здесь решают, сколько человеческого останется в человеке, пока его не поглотит вечная белизна пиков.