Предместье (1989)

В пригороде, где осень никогда не кончается, семнадцатилетний Витя находит в развалинах фабрики коробку с кассетами. Голоса на них — чужие, но в каждом рассказе звучит его имя. Улицы тут помнят больше, чем люди: ржавые качели скрипят мелодию, которую он слышал во сне, а в магазине «Рассвет» продавщица крестится, едва он спрашивает про 1982 год.

Его преследуют не пробелы в памяти, а их края — обрывки песен, тень мужчины в плаще, который исчезает, стоит Вите моргнуть. Чем чаще он включает магнитофон, тем яснее становится: те, кто должен помочь, стирают следы. Учительница вырывает страницы из классного журнала, сосед-ветеран запирает гараж на семь замков, а лучший друг внезапно собирает чемодан, бормоча: *«Тут нельзя оставаться после дождя»*.

Здесь правда — как ртуть: поймаешь в ладонь, а она утекает в щели, оставляя лишь холод. Даже мать, разбивая яйцо на сковороду, шепчет: *«Не копай глубже, сынок»* — но в желтке плавает чёрная пленка, похожая на плёнку с той самой кассеты...

Сможет ли Витя играть по правилам города, который стирает себя? Или шагнёт в осенний туман, где фабричные трубы, как пальцы мертвеца, указывают путь к последней кассете — той, что подписана кровью?