Винни Пух и Рождество (1991)

В лесу, где снег оседает на ветвях, как вата с потрепанного советского матраца, Винни-Пух в полосатой шарфе-самоделке роется в пустых горшках. Декабрь 1991-го выстужен до костей, а мед — последняя банка разбита, и без него даже ёлка в Совином дупле кажется грустной, как выцветшая открытка. Но Пух не сдается: он верит, что Рождество спрятано *где-то рядом* — может, под корнями векового дуба, где шепчутся совы о «том самом дне», или в старом валенке Пятачка, пахнущем дымом и сушёной мятой.

Однако лес будто сопротивляется: тропинки исчезают под снегом, Иа-Иа вспоминает, как однажды «праздник провалился сквозь землю», а Кролик бормочет о правилах — *«не стучи в замёрзшие дупла после заката»*. Чем упорнее Пух ищет, тем чаще друзья замолкают, переглядываясь, будто за каждым ёлочным шариком тянется тень чего-то большего, чем просто забытый мёд...

Сможет ли Пух, с его вечной верой в «ну прямо сейчас что-нибудь случится», разгадать, почему Сова рисует на окнах звёзды марганцовкой, а следы на опушке ведут к заброшенной железной будке с выцветшей надписью «Почта»? И главное — хватит ли ему простодушия, чтобы не заметить, как дрогнет голос у самого надежного друга, когда зайдут разговоры о том, *кто* в прошлом году так и не пришёл на праздничный пир...