Только сильнейшие (1993)

Бруклин, начало 90-х.
На углу, где трещины в асфальте глубже морщин на лицах стариков, Луи шагает по улицам, которые помнят его босые пятки и сбитые костяшки. Его руки, привыкшие к ритму капоэйры, теперь сжимают связку ключей от спортзала, где вместо груш висят портреты учеников, чьи имена уже стираются из школьных журналов.

Что толкает его? Не геройство, а тихий стыд: в этих дворах он когда-то оставил часть себя — друга, который исчез в дыме дешевых сигарет и пустых обещаний. Теперь подростки в мешковатых кофтах копируют его движения, смешивая удары с грацией танца, но их взгляды всё чаще цепляются за тёмные подъезды.

Нюансы: Здесь каждый забор — граница между «своими» и «теми, кто продаёт», а доверие ржавеет быстрее, чем пожарные лестницы. Луи знает: если начнёт задавать вопросы, ответы придут с кулаками. Один из парней из его группы вдруг перестаёт приходить на тренировки, оставляя в раздевалке кроссовки с зашитым в стельку пакетиком. А старый приятель, теперь торчащий на углу, бросает сквозь зубы: *«Ты думаешь, они хотят твоих уроков? Им нужны деньги, а не пируэты»*.

Вопрос: Сможет ли Луи разорвать этот круг, не став тем, кого когда-то сам ненавидел? Или капоэйра — всего лишь красивая пауза перед тем, как улица вдохнёт их обратно, глубже прежнего?

*P.S. Запах здесь особенный: краска из баллончиков, пот со ржавых труб и сладковатый дым, который не выветривается, даже когда ветер срывает с крыш прошлогодние газеты.*