Акула-призрак (2013)

Ноябрьский туман впивается в кости, как ржавые гвозди, а Марат — бывший водолаз с шрамом через левую ладонь — вытаскивает из сетей не сельдь, а старый буй с выщербленными цифрами: *1987*. Внутри — блокнот, чьи замшелые страницы пахнут бензином и полынью. Карты, зачёркнутые маршруты, кривые строки: *"Она не уходит. Она ждёт"*.

Рыбацкий посёлок молчит. Старики крестятся на чайки, подростки исчезают из порта на рассвете, а улов тает с каждым днём. Правило первое: не выходить в море после заката. Но Марат слышит стук под лодкой — глухой, ритмичный, будто кто-то считает секунды до его погружения.

Чем чаще он ныряет в чёрную воду, тем чаще соседи запирают ставни. В церковной лавке находит фото: свой дед, тот же шрам на ладони, позади — тень в волнах, слишком крупную для кита. Следы на песке у маяка — не птичьи, с отпечатками, будто пальцы срослись в плавники.

А выбор прост: сжечь блокнот и принять, что море больше не кормит, или нарушить тишину глубин. Но как задать вопрос, если ответ может приплыть к твоему порогу — с пастью, полной тишины?