Баския (1996)

Нью-Йорк, 1980-е. Город трещит по швам: неоновые вывески мерцают над разбитым асфальтом, а в подземке юный Жан-Мишель рисует на стенах призрачные буквы — SAMO©. Его пальцы вечно в краске, взгляд — сквозь людей, будто ищет узор в хаосе.

Его толкает не слава, а голод — не к деньгам, а к тому, чтобы мир *увидел* то, что рвётся из-под его кожи. Но галеристы в белых перчатках шепчутся за его спиной: «Гений или клоун?», а друзья с улиц внезапно замолкают, когда он входит. Здесь каждый жест — сделка, даже воздух пахнет предательством и акрилом.

Чем выше он взлетает, тем чаще на холстах проступают черепа — не метафоры, а тени из прошлого. А когда журналистка спрашивает о матери, он срывается в ночь, оставляя на стуле кровавый отпечаток ладони.

Сможет ли он собрать себя из осколков — или сотрёт границу между искусством и самоуничтожением?

(П.С. Представь: его кисть — это спичка, а весь Нью-Йорк — сухая луковица, готовая вспыхнуть.)