Лучше не бывает (1997)

Нью-Йорк, конец 90-х. Мелвин Юдалл, писатель-мизантроп в пальто цвета мокрого асфальта, считает трещины на тротуарах, зажимает в кулаке пачку одноразовых вилок и ненавидит весь мир — особенно собственные руки, которые он моет кипятком. Его жизнь — замок из ритуалов: ровно пять шагов до двери, ровно три удара по косяку, ровно ноль прикосновений к чужим голосам. Но всё рушится, когда рыжий соседский пёс, ворвавшийся в квартиру с запахом дождя и дешёвого шампуня, заставляет Мелвина держать поводок. А потом — и ложку, которую протягивает Кэрол, официантка с глазами, как треснувший фарфор, и смехом, разбивающим его стерильные стены.

Чем чаще он спускается в шум кафе, где сахарницы стоят криво, а люди касаются друг друга без перчаток, тем сильнее дрожат его ритуалы. Даже цифры в голове путаются, будто смытые мыльной пеной. Но странное дело: в этом хаосе рождаются строки, которых он не писал годами. А ещё — вопросы. Зачем сосед-художник прячет картины под клеёнкой? Почему Кэрол, смеясь, стирает помаду тыльной стороной ладони? И что страшнее: сойти с тротуара или признать, что кто-то стоит этого шага?

Сможет ли человек, десятилетиями выстраивавший стены из цифр и страхов, разжать кулак — чтобы взять чью-то руку, а не вилку?