Американский оборотень в Париже (1997)

Париж, конец 90-х. Неон Эйфелевой башни режет ночь, как бритва, а под ней — Энди, американец с вечным адреналином в крови, прыгает в темноту на хлипком банджи. Его рукав закатан — там татуировка: *«Страх — это просто дурная привычка»*. Но Париж не верит в девизы. Здесь, в подземных клубах, где стены пахнут костной пылью катакомб, он встречает *их* — полуночников с глазами, как вспышки полярного сияния, и девушку, чьи шрамы на запястьях напоминают карту созвездий.

Группа зовет его на вечеринку, где музыка глушит вой за стенами, а вино разливают в стаканы с трещинами — «на удачу». Но чем чаще Энди вглядывается в тени за их смехом, тем яснее: эти люди не бегут от страха, они *носят* его в себе. Кто-то прячет под шарфами следы когтей, кто-то исчезает на рассвете, оставляя на асфальте лужи расплавленного воска. А полиция шепчет о «несчастных случаях» — телах, разорванных так, будто их пытались собрать обратно в темноте.

Повороты? Представь: друг Энди, ботаник с фотоаппаратом, вдруг стирает все снимки с той роковой ночи, бормоча про «слепые зоны». Или девушка, которая целует его, а губы у нее горькие, как полынь, и он клянется, что видел, как ее зрачки *сузились* вертикально — на долю секунды.

Сможет ли Энди остановиться, если каждое его «ближе» к правде — это шаг в пасть к собственному отражению, которое уже не совсем *его*? И главное — доверять ли тем, чьи секреты пахнут не романтикой, а медью и мокрой шерстью...?