Последние желания (2001)

В сибирской деревне, где снег хрустит как битое стекло, а избы дышат смолой и тоской, шестнадцатилетний Алёша находит в провалившемся погребе потрёпанную тетрадь. Страницы, пропитанные запахом бензина и полыни, испещрены обетами, написанными кровью: «Не ступать за реку», «Не звать по имени после заката», «Не хоронить в земле». Деревня, кажется, замерла в петле времени — здесь до сих пор носят траур по людям, чьих могил нет, а в разговорах проскальзывает имя «Макар», будто проклятие.

Алёша, чьи пальцы дрожат от любопытства и страха, замечает, что каждый новый вопрос заставляет соседей туже затягивать платки на горле. Даже бабка-знахарка, обычно бойкая, как сорока, вдруг глухонемой тенью сливается с печью. А когда в полночь он слышит за окном шаги, в такт стучащие *три паузы — два удара*, понимает: правила из дневника — не суеверия, а щит. Или ловушку.

Но как разгадать игру, если все игроки давно мертвы? И стоит ли рвать нити, связывающие деревню, если его собственная мать, сжимая крест на груди, шепчет: «Этот дневник... его нельзя открывать *после*»?