Разрисованная вуаль (2006)

Китай, 1920-е.
Река Янцзы, обвитая туманом, словно шелковая лента, затянутой в тугой узел. Здесь, среди рисовых полей и глинобитных стен, Китти — жена в платье, еще пахнущем лондонским дождём, — учится дышать воздухом, отравленным холерой и молчанием. Её муж, Уолтер, вскрывает тела, будто ища в них ответы на вопросы, которые так и не задал ей вслух. Их брак — как фарфоровая ваза, разбитая и склеенная впопыхах: со стороны цела, но пить из неё нельзя.

Чем глубже они уходят в горы, где крестьяне прячут молитвы под порогами, тем чаще взгляды Китти цепляются за местного помощника Уолтера. Его улыбка — как солнечный луч на ржавом лезвии: обжигает, но манит. А эпидемия тем временем шепчет: *«У вас есть месяц. Может, на жизнь, может, на смерть»*.

Соседи-китайцы наблюдают. Молчат. Но в их глазах — не страх заразы, а недоумение: *почему эти чужеземцы лечат, но не слышат?* Китти, привыкшая прятать мысли за веером светских шуток, теперь роет колодцы и собирает детские игрушки, забытые в бегстве. Каждую ночь она пишет письма, которые никогда не отправит. Чернила смешиваются с грязью под ногтями.

Сможет ли её гордость раствориться, как соль в этой мутной воде, или они оба утонут, так и не признав, что под вуалью долга и обид скрывалось что-то живое?