Вирус Х (2010)

В затерянной сибирской деревне, где зимний ветер выгрызает краску с изб, шестнадцатилетняя Лика натыкается в заброшенной лаборатории на холодильник, густо облепленный стикерами с датами 1986 года. Внутри — пузырьки с ярко-синей жидкостью и блокнот, где чей-то почерк сходит с ума к последним страницам: *«Они не умерли. Они адаптируются»*. Деревня живет по негласному правилу: после заката — ставни наглухо, даже если за окном зовет голос друга. Но Лике плевать на суеверия — ее мать неделю не выходит из дома, твердя о мигренях, а в окнах соседних домов мелькают тени с слишком гибкими суставами.

Чем больше Лика расшифровывает записи (чернила вперемешку с темным веществом, похожим на смолу), тем чаще на пороге появляются «гости»: то дед с ржавым самоваром, якобы от соседей, то девчонка из параллельного класса, которая никогда тут не жила, но знает каждую трещину в стене Ликиной комнаты. А еще эти сны — будто она бродит по лесу, где деревья пульсируют синью под корой, а под ногами шевелятся корни, повторяющие контуры человеческих вен.

Финал? Зависит от того, поверит ли Лика, что тишина — это защита... или приговор. Стоит ли разбить последнюю ампулу, чтобы услышать правду, — или лучше позволить снегу похоронить и лабораторию, и вопрос, отчего материнское зеркало теперь покрывается инеем даже в июле?