Росомаха против Халка (1 сезон)

В заснеженной дунке канадского захолустья, где ржавые вагоны поездов вросли в лёд как скелеты мамонтов, Росомаха топит печь виски и воспоминаниями. Его раны заживают, но не те — от слов, брошенных десятилетия назад. А в тысяче миль отсюда, в лаборатории под пустыней, где воздух трещит от статики, Халк, закованный в цепи из титановых слёз, шепчет сквозь сон: *«Не я начал»*.

Их сводит не война, а тихий крик из прошлого — голос женщины, чьи письма находят в брошенных бункерах. Чернила выцвели, но подписи — её, всегда её — жгут пальцы, как радиоактивный песок. Росомаха идёт по следам, где каждый шаг будит старых демонов (запах сигарного дыма в метели, детский смех из радиоприёмника), а Халк, сорвав оковы, рвётся в бой, но боится собственного эха: что, если его ярость — не щит, а ключ к чужой ловушке?

Чем ближе они к разгадке, тем чаще чужие лица становятся зеркалами: старый оружейник, собирающий пазл из обгоревших фото, девушка-физик с татуировкой *«8 секунд»* на запястье — её дрожащие руки собирают устройство, похожее на компас из кости динозавра.

Смогут ли они биться *за* что-то, а не против всего? Росомаха знает цену доверию — оно, как его когти, режет того, кто дерзнёт сжать кулак. А Халк... ему ли верить в тишину между ударами?

(Между прочим, в сцене погони по замёрзшему озеру следы Росомахи превращаются в трещины, а лёд под ногами Халка звенит, как разбитое стекло в пустоте.)