Барри (2016)

Нью-Йорк, 1981. Холодный ветер гуляет по огням Гарлема, а двадцатилетний паренёк с именем, которое он то гордо носит, то прячет, как краденый кошелёк, — *Барри* — топчет снег у дверей обшарпанного колледжа. Он не вписывается ни в белые аудитории с их снисходительными улыбками, ни в чёрные кварталы, где его смех звучит чужим акцентом. Его карманы набиты обрывками писем от отца, которого нет, а в голове — вопросы без ответов: *«Кто ты, если твоя кровь — это граница, которую все пересекают, но не замечают?»*

Что движет им? Не громкие идеи, а тихий страх стать невидимкой. Поздние разговоры в дымных барах, где друзья-студенты клянут систему, но сторонятся его попыток быть «достаточно чёрным». Случайная встреча с девушкой, которая видит в нём не экзотику, а трещины. И старый профессор, бросающий вполголоса: *«Ты можешь изменить правила, но сначала узнай, кто их для тебя написал»*.

Нюансы: Его прошлое — это чемодан без ручки: африканское имя, гавайское детство, белая мать, чьи фотографии он прячет под матрасом. А ещё — правила негласной игры: говорить тише, улыбаться шире, не злить тех, кто держит двери приоткрытыми.

Повороты: Чем больше Барри пытается собрать себя из осколков, тем чаще знакомые отводят глаза, будто он зеркало, в котором не хотят видеть отражение. Даже те, кто зовёт его «братом», вдруг замолкают, когда он говорит о отце. А однажды ночью в его почтовом ящике появляется конверт с кенийским штемпелем — пустой, кроме пятна виски на уголке...

Финал вопроса: Сможет ли он перестать бежать от собственного имени, даже если это значит — сжечь мосты в оба берега?

Детали: Запах дешёвого одеколона, смешанный с ароматом имбирного чая из забегаловки на углу. Снег, тающий на воротнике пальто, купленного в секонд-хенде. И голос матери из телефонной трубки: *«Ты же знаешь, любовь — это не то, что они про тебя думают»*.

Здесь нет апокалипсисов — только тихая война за право быть *целым*. Заинтересует ли тебя чья-то личная битва за себя?