Мой частный ад (2018)

В промозглом приморском городке, где туман впивается в кожу как иглы, Лика, бывшая журналистка, возвращается на похороны отца — и находит в его мастерской старую кинокамеру с плёнкой, где её младшая сестра, пропавшая десять лет назад, смеётся на фоне горящего маяка. Городок живёт по шепоту: здесь не задают вопросов, а в кафе внезапно глохнут телефоны, если зайти с чужого номера. Чем больше Лика всматривается в кадры (засвеченные лица на плёнке повторяют *одни и те же жесты*, будто застряв в петле), тем явственнее чувствует, что за ней следят не только люди — тени на стенах её детской комнаты шевелятся быстрее, чем от ветра.

Стоп-кадр: в дневнике сестры, который Лика находит под полом чердака, последняя запись — *«он сказал, я стану светом»* — а на обороте листа, чернилами, которых раньше не было, её собственный почерк: *«беги»*. Местный аптекарь, когда-то учивший её ловить крабов, теперь отводит глаза, предлагая таблетки «от тревоги», а старухи у причала крестятся, когда Лика проходит мимо с камерой наперевес.

Вопрос не в том, что скрывает маяк. Сможет ли она перестать снимать — или камера, как чёрное зеркало, уже показала ей слишком много?