Нация одного ребёнка (2019)

В промерзшей якутской деревне, где даже снег кажется затаившим дыхание, 16-летняя Лера находит в колодце-пустыре дневник, чьи замшелые страницы пахнут бензином и полынью. 1998 год. Советские вывески облупились, но правила здесь всё те же: ни шагу за черту посёлка, ни слова о том, что было «до». Но дневник, испещрённый детскими почерками — то кривыми, то исчезающими будто под ластиком, — твердит обратное: «*Мы были. Ищи.*»

Чем упорнее Лера сопоставляет даты с трещинами в стене школы, тем настороженнее молчат взрослые. Даже её бабушка, хранительница местного клуба с портретом Гагарина на дырах в обоях, вдруг начинает жечь письма в печи. А по ночам из ржавой радиовышки, что годами молчала, ловит таинственные позывные — азбукой Морзе, будто кто-то торопится, спотыкаясь о точках и тире...

Сможет ли Лера заставить замки на дверях архивов скрипнуть правдой — или её, как тех детей из дневника, сотрут в пятно между «была» и «исчезла»? Здесь каждое окно — глазок в прошлое, а под ногами, под вечной мерзлотой, что-то шевелится. И ждёт.