Степень риска (1968)

В затянутых зимними сумерками коридорах ленинградского НИИ 1960-х хирург Глеб Никольский по ночам шепчет формулы к монитору, словно заклинания — экран зеленым светом выхватывает дрожь его рук. Его метод — игра с огнём: он хочет оперировать там, где другие ставят крест, но институтские стены дышат ледяным молчанием. Протоколы здесь священны, а папки с делами пациентов пахнут пылью архивов и страхом — будто сама система боится вдохнуть полной грудью.

Сопротивление приходит не громом собраний, а тишиной: исчезают записи экспериментов, в лифте кто-то оставляет газеты с обведёнными красным статьями о «врачах-вредителях», а единственный союзник Глеба, медсестра с лицом, изрезанным шрамами от оспы, внезапно отказывается подписывать бумаги. Чем ярче вспыхивает его идея, тем глубже тени вокруг — даже пациенты, те самые, чьи жизни висят на волоске, начинают отводить глаза, будто он несёт им не спасение, а приговор.

Сможет ли человек, привыкший сражаться со смертью в операционной, выстоять против системы, где каждый шаг — как надрез невидимым скальпелем? Ответ, возможно, спрятан в старом чемодане его учителя — том самом, где под слоем пожелтевших фотографий пахнет хлоркой и предательством.