Литераторы и алхимики: Шестерни судей (1 сезон)

Ленинград, 1924. Заснеженные улицы скрывают подземные типографии, где вместо листовок печатают закодированные трактаты. Молодая поэтесса Вера, с пальцами в вечных чернильных пятнах, находит в стене коммуналки медную шестерню с выгравированным стихом Мандельштама. Механизм теплый на ощупь, будто в нем бьется сердце, а при свете керосиновой лампы тени от зубцов складываются в карту запрещенного кабаре «Алхимик».

Ее толкает не любопытство, а долг: последнюю рукопись покойного брата-инженера сожгли, назвав крамолой, но обрывки формул в его блокноте совпадают с узорами на шестерне. Расследование ведет Веру в подпольные салоны, где декаденты спорят с чекистами под треск патефона, а в бокалах дешевого портвейна растворяют золото. Здесь правду меряют не словами, а молчанием — каждый знает, что машины, способные оживлять стихи, давно построены, но говорить об этом значит исчезнуть.

Чем ближе Вера к разгадке, тем чаще сны преследуют ее: брат в лаборатории, где стены дышат, шепча строки Пушкина, и счетчик на его запястье тикает в такт метроному. Реальность же жестче — коллеги по журналу внезапно стирают упоминания о ней из редакционных архивов, а в переулках за ней следует мужчина в прожженном пальто, чьи карманы звенят стеклянными ампулами с чернилами.

Сможет ли Вера доверить свои догадки кому-то, если каждый потенциальный союзник — либо призрак прошлого, либо мастер мимикрии, а единственный ключ к правде — стих, который она боится произнести вслух?