Жестокое лето (2 сезон)

В застывшей сибирской глухомани 1994 года 16-летний Алёша, с лицом, вечно перепачканным мазутом от починки мотоцикла, находит в колхозном ангаре дневник — не свой. Его страницы, прожжённые по краям, пахнут бензином и полынью, а вместо букв — шифр из птичьих следов и координаты, ведущие к заброшенному бункеру за рекой. Но деревня, где даже церковные колокола звенят тише, чем надо, не хочет говорить о девочке, чьё имя выцарапано на обложке. Катя исчезла три года назад, в ночь, когда небо стало зелёным от северного сияния, а на берёзах появились странные символы — будто кто-то резал кору перочинным ножом.

Алёше мешает не только всеобщее молчание: отец, спившийся после аварии на лесопилке, твердит, что «рыть прошлое — значит хоронить себя», а одноклассники шепчутся, будто он сам связан с пропажей — ведь его мать уехала в ту же зиму, бросив семью. Чем больше он ищет, тем явственнее чувствует чей-то взгляд за спиной: то в щели ставен, то в чёрном зеркале телевизора, который внезапно включается ночью на пустом канале.

Повороты? Вот два: страницы дневника внезапно начинают *опережать* сегодняшние даты. А в бункере, куда Алёша пробирается с фонарём и дрожью в коленях, нет ни скелета, ни намёка на Катю — только кукла с её рыжими волосами, прибитая гвоздём к стене. И телефонный провод, тянущийся в лес, будто кто-то до сих пор ждёт звонка…

Сможет ли он разорвать этот круг — или станет следующим голосом в эфире, который все слышат, но делают вид, что это просто ветер в проводах?