Мой питомец — псих (2 сезон)

На окраине Москвы, в хрущёвке, где лифт скрипит как неупокоенный дух, 27-летняя Катя разговаривает с вороном. Не тем, из сказок, а тем, что принёс ей сосед-алкоголик в обмен на долги. Птица не просто каркает — она повторяет обрывки фраз, которых Катя не говорила: *«Не ищи письма под паркетом»* или *«Он не утонул, он заснул»*. И всё бы ничего, да только фразы эти — из детства, которого у Кати нет: родители исчезли, когда ей было шесть, а бабушка твердила, что «нечего копать в прошлом, как в мусорном баке».

Но ворон, упрямый как сама жизнь, ведёт её по следу: соседи вдруг вспоминают, что «точно видели» её отца в подвале год назад, а в стене ванной, за плиткой, проступают цифры — даты, совпадающие с её ночными кошмарами. Чем громче каркает птица, тем чаще в подъезде гаснет свет, а из телефонной трубки слышится дыхание, похожее на бабушкино...

Сможет ли Катя отличить голоса мертвых от живых — или её тихий бунт против забытья превратит хрущёвку в клетку, где она станет следующей пропавшей?

(П.С. Представь: обои в её квартире, отклеиваясь, складываются в карту района, а ключ от чердака пахнет мокрым пеплом.)