Эннио. Маэстро (2021)

Рим, 1964-й. В крохотной студии, где потрескивает винил, а на стенах — пятна от кофе, худощавый мужчина в очках выводит смычком мелодию, которая звучит как шепот пустынного ветра. Эннио Морриконе не пишет музыку — он вправляет кости тишине, заставляя ее стонать, смеяться и дрожать. Но за каждой нотой — борьба: консерватория шепчет о «низком жанре», продюсеры требуют хитов, а режиссеры ждут, что он превратит их кадры в сны.

Он сводит в партитурах джаз и плач флейты, церковные хоралы и вой койота — но чем смелее эксперименты, тем чаще коллеги отводят глаза, бормоча: «Это не кино, это безумие». А он продолжает — между уроками гармонии студентам и ночными бдениями над клавишами, где рождается то, что позже назовут гимнами XX века.

Фильм — как его партитуры: тут нет линейной биографии, только ритм — вздохи саксофона, скрип пленки, голоса тех, кто знал, как он ломал правила, чтобы найти музыку в скрипе дверей, в детском лепете, в тиканье часов на пустой кухне.

Сможет ли маэстро, слышавший вселенную в какофонии, убедить мир, что даже в титрах B-вестерна спрятана симфония?