Рождественская феерия (2022)

На краю заснеженного городка, где часы на башне замерли в 1994-м, живет Вера — часовщица с руками в масляных пятнах и упрямством, разбивающим лед. Ее сестра исчезла в ночь зимнего фестиваля, оставив лишь алую розу, вмерзшую в лужицу у порога. Теперь шестеренки башенного механизма, столетиями молчавшие, вдруг скрипнули вновь — но стрелки пошли *назад*, а на стенах домов проступили инеем слова: *«Верни то, что украла»*.

Городок шепчется о проклятии рода Веры, но она верит в шестеренки, а не в сказки. Чем точнее она чинит часы, тем яростнее ветер вырывает страницы из дневника сестры, где между формул мелькают детские рисунки: снеговики с пулевыми отверстиями, ель в оковах, лицо, спрятанное под ледяной маской. Соседи крестятся, завидя ее с паяльником в руках, а староста сухо напоминает: *«Здесь не любят тех, кто копает в прошлом»*.

Когда Вера обнаруживает, что каждый поворот часовой оси меняет узоры на витражах церкви — а в них, как в зеркале, мелькает тень сестры, — она понимает: ключ не в времени, а в том, что город десятилетиями хоронил подо льдом. Но как разгадать тайну, если даже снег под ногами начинает таять, обнажая ржавые цепочки и обрывки детских молитв?

Сможет ли часовщица, привыкшая чинить сломанное, поверить, что некоторые механизмы *должны* остаться разобранными — или ее стальные пружины согнутся под тяжестью правды, которая коснется не только сестры, но и каждого, кто ступал на мостовую этого городка, вдыхая воздух с привкусом хвои и расплавленного свинца?..