Дэвид Боуи: Moonage Daydream (2022)

На окраине Лондона, 1973-го: за кулисами дымного зала, где свет софитов дробится в блёстках на лице человека-хамелеона, он смотрит в зеркало и стирает собственное отражение тушью. Дэвид Боуи здесь — не герой, а проводник сквозь лабиринт зеркал, каждое из которых отражает новую вселенную: то инопланетного мессию, то скелета в смокинге, то шёпот бесконечности в глазах смертного.

Что движет им? Не поиск славы, а голод к самой жизни — он разрывает границы между искусством и безумием, тыча кистью в холст, как ножом в пустоту. Но прошлое не отпускает: старые аватары шепчутся в его наушниках, а публика требует вечно быть «ким-то», пока он пытается стать «никем».

Повороты: чем ярче вспышки его метаморфоз, тем явственнее в кадре проступают трещины — камера ловит дрожь пальцев на грифеле гитары, паузу перед ответом на вопрос о любви, тень одиночества в гримерной, заваленной письмами фанатов. А вокруг — коллаж из архивных плёнок: Берлинские студии плавятся, как воск, японские небоскрёбы давят на виски, и где-то меж кадров теряется вопрос: чья это вообще история?

Финал? Нет, взрыв сверхновой — звук, свет, тишина. Остаётся лишь образ: человек в белой рубашке, босиком на берегу океана, подбирает ракушку и смеётся, будто услышал шутку вселенной.

Сможешь ли ты разглядеть в этом калейдоскопе того, кто прячется за всеми масками — или поймёшь, что их и не было?