Марионеточный призрак 3 (2022)

В пригороде, где асфальт обрывается в ржавые поля, Вера находит бабушкин ключ — он открывает дверь заброшенного кукольного театра с вывеской «Последнее представление: 1999». Стены здесь дышат пылью и тушью для ресниц, а на сцене, под бархатной пеленой, ждут куклы с лицами, треснувшими, как лёд на апрельской луже. Её ведёт не любопытство, а тихий голос в записке: *«Прости, что не рассказала при жизни»*.

Но городок не отпускает тайны легко. В местном магазине кассирша крестится, увидев опилки на подоле Веры, а в телефонной будке кто-то рисует углём глазастых марионеток. Даже соседи, обычно болтливые, твердят, будто спектакли кончились *«из-за гриппа»*, но их пальцы судорожно мнут шторы. Чем ближе Вера к разгадке, тем чаще куклы появляются у неё за спиной — в зеркалах, на пороге, в тенях шкафа, — будто играют в прятки, который она не начинала.

А ещё есть мальчик у реки, который знает все старые мелодии театра. Он шепчет: *«Они не любят, когда их бросают»*, и протягивает ей нитки — красные, липкие, как засохшая халва. Принять — значит признать, что бабушкины сказки были не просто сказками. Отказаться — оставить правду гнить под сценой, где что-то тикает, словно часы в пустой комнате...