Любовь слепа, ненависть тоже (2022)

В промозглом приморском городке, где дождь стирает границы между прошлым и настоящим, молчаливая реставраторша Вера разбирает архив умершей матери — и натыкается на пачку писемесяцев, адресованных *ей*, но никогда не отправленных. Чернила выцвели до цвета ржавчины, строки полны намёков на «ту зиму», когда мать, всегда чопорная и строгая, внезапно исчезла на неделю, вернувшись с синяками и запахом морской соли в волосах.

Что толкает Веру? Не любопытство, а ярость: мать перед смертью сожгла все семейные фото, оставив лишь обгоревший уголок с чьей-то чужой рукой на плече у девочки-двойника. Расследование упирается в стену: старожилы крестятся при упоминании «зимних гостей» — бродячих артистов, чьи спектакли в полузатопленном портовом складе заканчивались исчезновениями. А ещё — в правила. Здесь не задают вопросов вслух. Не ищут связи между вороньими стаями над маяком и тем, как почтальон каждый полдень кладёт на крыльцо Веры свежую горбушку хлеба... с отпечатками пальцев в тесте.

Повороты? Чем ближе Вера к разгадке, тем явственнее её сны заполняют приливы, звучащие голосом матери, а на стенах мастерской проступают контуры карт, которых нет в реальности. Но главное — её начинают *узнавать*. Пьяный рыбак кланяется в пояс у пирса. Незнакомка в чёрном шарфе шепчет: «Ты ведь тоже проснулась?» А в зеркале, ровно в полночь, Вера замечает, что её тень... машет ей *другой* рукой.

Сможет ли она перестать бояться собственного отражения — или сотрёт границу, за которой таится ответ?