Блохин (1 сезон)

Сибирь, 1994-й. Заброшенный сарай Алёшиного деда скрипит от ветра, будто кости старика. Под грудой ржавых тракторов — потёртый дневник: замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между ними — карта, где вместо озера чернеет крест. Соседи шепчутся, что отец парня не «сбежал в город», а сгинул там, где земля зимой не замерзает, даже в сорок градусов.

Алёша копает — в прямом смысле. Лопата стучит о каменные плиты с выбитыми знаками, которых нет в учебниках. Но чем ближе к разгадке, тем чаще на пороге избы появляются ночные гости: то председатель колхоза с мёдом «для бабушки», то местный священник, невнятно бормочущий о «грехе любопытства». Даже пьяный механик, вечно жужжащий о войнах в Афгане, внезапно трезвеет и хватает парня за плечо: *«Не лезь, там не твоё»*.

А в дневнике — обрывки: кто-то считал дни до «пробуждения», кто-то рисовал символы, похожие на следы зверей, которых здесь не водилось. И главное — фото, где дед стоит рядом с незнакомцем в чёрной робе, а на обороте дрожащими буквами: *«Прости, мы не думали, что дети...»*

Сможет ли Алёша понять, зачем дед десятилетиями свозил в деревню цинковые ящики с красными шевронами? И кому верить, если даже родная мать, заслышав про карту, вдруг начинает резать лук — быстрее, быстрее, будто слезы можно списать на овощ?..