Пожиратели 3: Последняя трапеза (2022)

В рыбацком посёлке на краю норвежского фьорда, где полярное солнце не садится месяцами, шеф-повар Лив находит в трюме ржавого траулера банку с черной икрой, помеченную датой её собственного рождения. Но здесь не ловят осетров — только треску да мойву, а соседи твердят, что «Пожиратели» — просто байки стариков. Лив чует ложь, как подгоревшее масло: её ноздри, изуродованные детским ожогом, различают в икре запах миндаля и пепла. Расследуя, она узнаёт, что каждый рецепт в её блокноте — шифр, а гостеприимство местных оборачивается ловушкой: чем точнее её блюда повторяют забытые ритуалы, тем чаще на пороге появляются рыбий жир в треснувших бутылках и крики чаек, похожие на детский плач.

Ей мешает недоверие матери, которая когда-то вырвала страницы из семейного кулинарного фолианта, и странный закон посёлка: *«Накормишь незнакомца — станешь ответчиком за его грехи»*. Когда Лив наконец готовит пир из найденной икры, в тарелке всплывает ключ от маяка, десятилетия молчавшего… но сможет ли она поверить слепому маячнику, чьй голос звучит точь-в-точь как у отца, пропавшего в море?

Короткие фразы, образы:
— *Лед в её холодильнике синеет, как вены на запястьях покойников.*
— *Карта из меню 1972 года дрожит под ножом, разрезающим мусс из облачного ягнения.*

Всё висит на волоске: выбор между ножом и половником, правдой и сытостью. Что перевесит?