Последнее нарушение (2021)

В затерянном городке на краю казахстанской степи, где улицы носят имена давно забытых космонавтов, 25-летняя Нура — реставратор старых киноплёнок — натыкается на катушку с пометкой «Последний сеанс, 1986». Кадры показывают пир во время чумы: праздник в местном ДК, где танцоры в масках движутся задом наперёд, а со стен сползает краска, обнажая цифры, похожие на шифр. Всё бы списали на монтаж, но лица на плёнке — те же, что и в альбоме её покойной бабушки, участницы того вечера...

Её гонит вперёд не любопытство, а тихий укор: бабушка умерла, так и не ответив, почему выцарапала дату «1986» на внутренней стороне двери погреба. Расследование упирается в странности: местные библиотекари «теряют» газеты того года, а старики на лавках замолкают, услышав мелодию из фильма. Даже воздух здесь сопротивляется — в плёнках попадаются кадры, которых раньше не было: Нура в платье цвета ржавчины стоит на сцене, держа ножницы, как дирижёрскую палочку...

Чем ближе к разгадке, тем явственней правила этой игры: *никто не врёт, но все что-то недоговаривают*. Даже время здесь ведёт себя как сбежавший механизм — часы в ДК бьют трижды за ночь, а рассветает на час позже, чем должно.

Сможет ли Нура остановиться, пока плёнка не «переписала» её собственные воспоминания — или это единственный способ понять, почему бабушка шептала перед смертью: *«Прости, мы думали, это просто игра»*?