Виолончель (2023)

Лондон, наши дни. Виолончель с трещиной в форме молнии, пахнущая ладаном и смолой, попадает в руки к тихому настройщику Эдгару — человеку, чьи пальцы дрожат при мысли о сцене после давнего провала. Инструмент не играет, *шепчет*: в его древесине слышны обрывки речи на мертвом языке, а струны вибрируют, даже не тронутые смычком.

Что толкает? Запись в архивной афише: ровно 50 лет назад здесь, в подвале полузаброшенного театра, исчез виртуоз, игравший на этой виолончели. Теперь, когда Эдгар касается ее, в городе тускнеют старые фотографии, а прохожие теряют нити воспоминаний — будто кто-то стирает прошлое нота за нотой.

Нюансы: Его собственная память — лабиринт с дырами. Страх сцены? Или провал *заставили* забыть? Правила игры меняются: чем чаще он играет, тем сильнее дрожит граница между временами. Вчера на стене мастерской появился силуэт, которого не было при свете дня. Сегодня старый капельмейстер, узнав мелодию, вырвал страницы из дневника со словами *«она выбирает тех, кто уже наполовину призрак»*.

Образы: Пыль в луче фонаря кружится в ритме менуэта, которого нет в партитуре. Соседи зашторивают окна, услышав первые ноты, — словно мелодия выедает пятна ржавчины на их дверных ручках.

Финал вопроса: Эдгар понимает — следующий аккорд может сшить время воедино, вернув потерянное, но... что исчезнет вместо этого? И готов ли он стать мостом между эпохами, если на другом берегу его ждет не пропавший виртуоз, а собственное отражение с смычком в руке?