Небесный монстр (2023)

На краю засыпанной пылью бурятской степи, в 1998-м, пятнадцатилетняя Сарма с врожденным шрамом на ладони — как от ожога — находит в колодце свёрток: фотоплёнку и ключ от заброшенной геологоразведки. Её толкает не любопытство, а страх — накануне исчез отец, оставив на столе чашку с недопитым чаем и вмятину от кулака в стене. Посёлок молчит, будто ветер выдул слова из глоток, но в кадрах на плёнке Сарма узнаёт соседей — тех, кто давно умер, или, наоборот, никогда не старел.

Чем чаще она включает отцовский фонарь с треснувшим стеклом (светит тускло, будто стыдится), тем явственнее чужие шаги в её избе: царапают дверь, роются в углях печи. Даже пёс, обычно грозный, жмётся к ногам, не рычит. А старики на лавках, щелкая семечки, шепчут про «небесных пастухов» — тех, кто крадёт голоса у непослушных.

Поворот: когда Сарма решает взорвать ржавую дверь шахты, на плёнке проявляется её *собственное* лицо — но старше, в шрамах, с глазами, как у отца в день исчезновения. Второй — пожар в посёлке, который никто, кроме неё, не видит, пока пламя не начинает лизать её сапоги, не оставляя ожогов.

Сможет ли она отличить, где кончается послание отца и начинается ловушка тех, кто столетиями хоронил здесь небо под землёй?..