В пыльных кварталах Сан-Диего, где асфальт плавится под солнцем, детективу-бунтарю Тому вручают «идеального напарника» — бельгийскую овчарку с взглядом острее кинжала и упрямством, которое могло бы переспорить даже его. Джерри Ли — не просто служебная собака: его ошейник хранит царапины от прошлых операций, а команды он выполняет… когда считает нужным. Расследование контрабанды, начатое как рутина, оборачивается игрой в кошки-мышки с тенями: каждая улика растворяется в воздухе, словно дым от
- Год выпуска: 2009
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:30
- Премьера (Мир): 2009-10-16
- Качество: IPTVRip
Ливерпуль, 2009. На чердаке полузаброшенного музыкального магазина, где пахнет пылью и окисшими микросхемами, бывший продюсер Дэнни находит синтезатор «Холмвуд-77» с застрявшей внутри кассетой. Плёнка играет мелодию, которую он *точно* слышал в детстве — в ту ночь, когда его отец исчез, оставив только гитарный шнур, обмотанный вокруг дверной ручки. Но «Холмвуд» не просто играет. Он *переписывает* звуки вокруг: голоса соседей в пабе искажаются до шепота из радио 1970-х, а в статике между нотами
- Год выпуска: 2009
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:32
- Премьера (Мир): 2009-03-14
- Качество: HDTV
Архив 2055 года: старик в прозрачной башне над затопленным Лондоном листает оцифрованные воспоминания — обрывки рекламы, репортажи о штормах, крики чаек в нефтяных лужах. Его зовут просто Хранитель. Он собирает пазл из *нашего* времени: почему, видя трещины в небе, мы глушили их пластиковым смехом шопинга? Здесь нет героев — только люди в ловушке собственных зеркал: индийский подросток шьет кеды для чужого спорта, французский пенсионер хоронит альпийский ледник под простыней брезента,
«Яркая звезда» (2009) Лондонские предместья, 1818 год. Фанни Броун, девушка с иглой в руках и бурей в сердце, шьёт платья, которые заставляют шептаться даже чопорные соседки. Но её настоящая ткань — слова, те, что пишет хрупкий поэт в поношенном сюртуке, снимающий комнату по соседству. Джон Китс, чьи стихи жгут, как угли в камине, и так же быстро гаснут — у него нет ни гроша, ни надежды на признание. Их миры сталкиваются: её — яркий, дерзкий, сотканный из лент и дерзких вопросов; его — мрачный,
Лондон, 2010-й. Город, пропитанный дождём и тревогой, словно асфальт здесь впитывает не воду, а тихие крики. Джон Лютер — детектив с руками в шрамах и взглядом, прожигающим туман, — ходит по краю. Не по крыше, а по той невидимой грани, где закон перестаёт пахнуть чернилами и начинает отдавать железом крови. Его офис — лабиринт из папок с фото жертв, а единственный «союзник» — девушка-манипулятор, чьи улыбки острее лезвий. Расследование начинается с цепочки *слишком* идеальных смертей — будто
В заброшенном ангаре под Питером ржавый «кукурузник» ждёт своего часа, пахнущий бензином и старыми надеждами. Два брата — циничный механик Сергей и мечтатель-подросток Ваня — находят в его обшивке письмо от отца, который когда-то так и не поднял эту машину в небо. Теперь они хотят закончить за него: добраться до крошечного острова на Ладоге, где он обещал посадить вишнёвый сад. Но маршрут — не просто точки на карте. Каждый километр пути вскрывает старые раны: Сергей боится повторить ошибки
В душном номере отеля где-то меж Мумбаем и сном Доминик Кобб, вор идей, собирает команду не для кражи, а для подселения чужой мысли в подсознание. Его инструменты — сны, слоящиеся как матрешка: здесь минута наяву — час в подсознании, а падение с моста становится будильником. Но Кобб не справляется с собственными призраками: жена, мертвая и живая одновременно, врывается в каждую миссию, круша ландшафты памяти. Чем точнее план — тем чаще законы гравитации предают, стены рушатся в бесконечность, а
Ноттингем, 1986. Над кварталами серых council estates виснет запах жареной картошки и порохового дыма от петард — страна лихорадочно празднует ЧМ, но двенадцатилетний Шон не спускает глаз с треснувшего чемодана отца. Его банда skinhead-подростков — это крашеные куртки, велосипеды без тормозов и смех, который слишком громкий, чтобы быть настоящим. Когда из тюрьмы возвращается Комбо, харизматичный призрак прошлого, его предложение «сплотиться» обнажает трещины: кто-то прячет шрамы под воротниками
Нью-Йорк, сегодня. Скорбящий подросток Дэйв, в потёртом худи и очках с толстыми линзами, шьёт костюм супергероя из гидрокостюма для дайвинга — зелёный капюшон пахнет резиной и пылью из гаража. Он не умеет бить в челюсть, не знает кунг-фу, но ему *надоело* быть фоновым персонажем в собственной жизни. Первая же попытка остановить уличную драку заканчивается видео на YouTube, разорванными швами костюма и вопросом: *«А что, если надеть маску — проще, чем перестать бояться?»* Но город уже полон
Лондон, 1936 год. В кабинете с потёртыми коврами и трещащим радиоприёмником мужчина в строгом костюме застыл перед микрофоном, как ребёнок перед глухой стеной. Его пальцы сжимают лист с речью так, что чернила расплываются. Это не просто речь — это первый шаг в эфир, где каждое запинание станет громче пулемётов. Берти, будущий король, готов променять трон на тишину, но история вручила ему микрофон вместо меча. Его союзник? Экстравагантный австралиец, который заставляет монарха рычать
В Англии XII века, где камень впитывает стоны строителей и шепот молитв, мастер Том вырезает из глыб не собор — а клятву погибшему сыну. Его циркуль дрожит не от ветра: графья жаждут трон из святых стен, епископы плетут интриги шелком епитрахилей, а в лесах стройки кто-то подпиливает леса. Песчаник здесь крошится быстрее, чем честное имя — прошлое Тома, запачканное кровью невольного греха, тянется за ним, как тень колокольни. Чем выше растут стены, тем чаще ночью скрипят двери тайных встреч, а
В промерзлом рассвете над кавказским ущельем капитан Егоров поправляет приклад автомата, чувствуя, как старый шрам на плече ноет от сырости. Его группа — не просто спецназ, а скованная молчанием машина, где даже дыхание в гарнитуре звучит как упрёк. Задание простое: найти пропавшего агента. Но карта с координатами, вшитая в подкладку его бронежилета, ведёт не к скалам, а в глухое село, где дворы завалены игрушечными танками, а на стенах домов — свежие следы от пуль, будто кто-то спешно стирал