В промозглых переулках Ленинграда 1980-х, где неоновые вывески мигают, как угасающие угли, бывший десантник с позывным «Кобра» — по татуировке, впившейся в предплечье, — шарит в пепле сгоревшего кинотеатра. Между обугленных пленок он находит шифр, выцарапанный на киноленте: послание от теней, которые помнят его *еще с Афгана*. Расследование — не работа, а искупление. Но город дышит водкой и подозрением, а система, которой он служит, гниёт изнутри, прикрываясь плакатами «Слава КПСС». Каждый
Лондон, наши дни. За потёртой дверью школьного чулана, где пахнет мелом и старыми тряпками, Алекс Райдер прячет не учебники, а пистолет с анестетиками. Ему семнадцать, он мастерски жонглирует уроками алгебры и взломами систем безопасности, но до сих пор не понял: стал ли он инструментом в чужой игре или единственным, кто видит нити заговора. Его толкает не героизм — стыд. Секреты погибшего дяди, чей кабинет до сих пор пахнет дымом и металлом, как будто смерть застряла в складках штор. Мир
Шел 1983-й. На окраине Ноттингема, среди улиц, где ржавые ворота заводов навечно замерли в ожидании, а плакаты с лозунгами выцвели под дождем, жил Шон — паренек в косухе, чьи ботинки вечно пахли машинным маслом и горечью пивных пабов. Его мир — это стук молотков по металлу, голоса дружков, спорящих о футболе, и отец, чьи руки, грубые от работы, все чаще сжимались в кулаки от бессилия. Но когда фабрики начали закрываться, а соседи исчезать в серой дымке безработицы, Шон нашел в кармане чужого
«Лучше (2023)» Представь: приморский городок, где волны бьются о бетонные волнорезы, покрашенные в выцветший советский синий. Здесь Лера, бывшая скрипачка, теперь чинит старые магнитофоны, а её пальцы всё ещё носят следы струн — как шрамы от другой жизни. Однажды в ящике с бракованными кассетами она находит записи чужого голоса: мужчина шепчет цифры, адреса, отрывки стихов, а в конце — детский смех, который ей странно знаком... Её подталкивает не просто любопытство — этот голос будит в ней
Квартира 7А (2024) Серые стены хрущёвки в промозглом пригороде, где даже свет лампочки в подъезде мигает, словно боится что-то осветить. Лиза, графический дизайнер с татуировкой-компасом на запястье, возвращается в квартиру детства после странного звонка от матери, которая исчезла три года назад. В стенке шкафа, за слоем обоев с цветочным узором 70-х, она находит пачку писем, адресованных не ей, а «той, что спустилась в подвал». Чернила выцвели, но даты свежи — последнее помечено вчерашним
На краю каменистого побережья, где волны разбиваются о ржавые корабельные остовы, шестнадцатилетняя Варя чистит рыбу в порту, пока чёрные голуби кружат над её головой, словно живые кляксы на ветру. Эти птицы — не просто символ беды: они слетаются только к тем, кто что-то скрывает. А в посёлке, где каждый второй смотрит сквозь тебя, будто в тумане, секретов хватает. Когда Варин брат исчезает после ночной смены на заброшенном маяке, она находит в его куртке ключ от радиорубки 80-х, где плёнки
В лондонском Сити, где небоскрёбы режут облака лезвиями стекла, а в подземке слышен шепот сделок, 23-летняя Кира — новичок в инвестиционном аду. Её стол завален отчетами с грифом «Сжечь», а в кофе плавает пепел от сгоревших принципов. Всё началось с папки, случайно попавшейся в лифте: внутри — голоса, записанные на диктофон, и цифры, которые не сходятся даже ночью. Но здесь вопросы задают только в баре после третьего виски, а её прошлое — дочь разорённого биржевого волка — уже тянет за собой,
Крэнфорд, 1840-е: крошечный английский городишко, где время отмеряют не часами, а шепотком за чашкой чая. Здесь ветхие кружевные занавески вздрагивают от любого слуха, а стареющие леди в чепцах правят бал — пока однажды на улицах не застучат сапоги чужака, а из почтового ящика не выпадет конверт с печатью, пахнущей дымом далёкого Лондона… Мисс Мэтти, робкая, как осенний лист, вдруг решает спасти соседку от нищеты, скрывая это даже от зеркала в прихожей. Но как спрятать правду в городе, где