В застывшем шахтерском городке, где улицы выцветших домов цепляются за склоны как пьяные, Лика находит в подвале отцовской мастерской карту, выжженную на листе жести. Её отец, исчезнувший год назад, оставил её меж ржавых ключей и фонарей с мертвыми батарейками. Теперь каждый вечер в её почтовый ящик падают конверты без марок — в них обрывки фотографий, на которых кто-то зачеркивает лица красным карандашом. Город дышит полуправдами: старики крестят косяки при виде Лики, а в заброшенной шахте,
На краю приморского городка, где неон вывесок растворяется в вечном тумане, двадцатилетний Семён моет полы на ночной заправке. Его жизнь — бесконечные смены, дешёвый кофе и тихий бунт против собственного прошлого: три года назад исчезла его младшая сестра, а в полицейских отчётах её имя стёрто, будто резинкой. Но всё меняет влажный конверт, брошенный к его ногам девушкой в промокшем плаще — внутри сотня подписей под признанием в любви, и ни одного знакомого имени. На следующий день они
В заброшенной обсерватории на краю казахской степи, 2023 год. Механик-самоучка Ярослав, чьи пальцы вечно в машинном масле и звездной пыли, настраивает антенны на частоты, которые официально «не существуют». Его двигает не любопытство — тихий голос в радиопомехах повторяет фразу его покойной сестры: *«Ищи там, где плачут без звука»*. Миры здесь рушатся тихо: ржавые спутники падают в ковыль, а местные чабаны шепчутся о «говорящих камнях». Чем ближе Ярослав к разгадке, тем чаще техника бунтует —
«Любовь с кончиков пальцев (2024)» Представь: глухомань на краю Забайкалья, зима 1999-го. Семнадцатилетняя Лиза, с рождения чувствующая чужие воспоминания кончиками пальцев, находит в подвале заброшенной метеостанции дневник — его замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между строк проступает маршрут к секретной лаборатории, закопанной под вечной мерзлотой. Но каждое прикосновение к бумаге выворачивает наизнанку: крики, шёпот, обрывки чужой паники. А ещё — лицо её отца, исчезнувшего год
В призрачном городе на краю японских Альп, где неоновые вывески сливаются с туманом, живет Дзюн — бывший ниндзя с руками в шрамах от тросов-кунай и привычкой считать шаги до ближайшего выхода. Он варит рамэн в захудалой забегаловке, но каждую полночь ловит на сканере полицейские частоты — вдруг услышит кодовое имя, свое старое. Его вырывает из рутины не пуля, а детский рюкзак, брошенный у порога: внутри — карта с отметкой секретного додзё, который сгорел десять лет назад, и фото человека,
Япония, XVI век. Представь горную деревушку, где дым кузниц смешивается с паром от чаш с мисо, а в тени сакур прячется мужчина в потёртом кимоно — его кожа темнее вулканической породы, а взгляд глубже, чем пропасти у горы Фудзи. Это Ясукэ, бывший воин-легенда, теперь рыбак, рубящий сети вместо мечей. Но покой — иллюзия: однажды к его хижине приползает девочка с глазами, как вспышки северного сияния, а за ней — тени в железных масках и монахи, чьи молитвы звучат как скрежет шестерёнок. Что