Квадрант (2024)

В заброшенном портовом городе, где ржавые краны застыли в балетном поклоне над заливом, семнадцатилетняя Вера находит в отцовской мастерской странный прибор: латунный циферблат с треснувшим стеклом, стрелки которого отсчитывают не часы, а шаги. Каждую полночь механизм оживает, указывая направление — то к полузатопленному докерскому клубу, то к дому старухи-библиотекарши, чьи окна десятилетиями завешены чёрным бархатом. Но отец, вернувшийся с ночной смены, молчит, стирая в ладонях синие чернильные пятна, словно пытаясь стереть следы прошлого.

Здесь знают: спрашивать лишнее опасно. Правила пишутся шепотом, а мосты в «большой мир» сгорели ещё до рождения Веры. Но когда циферблат начинает вести её к людям, которых *нет* — к мальчику с фото в папином кошельке, к женщине в плаще, растворяющейся в утреннем тумане, — тишина обрастает трещинами. Даже воздух меняет вкус: пахнет солью, машинным маслом и… миндалем, как в детской микстуре от кошмаров.

Чем упорнее Вера собирает пазл пропавших, тем чаще прибор врёт. То переносит в пустые комнаты с горячими чайниками, то заставляет слышать голоса из колодцев, где плещется не вода, а ртуть. А потом приходит письмо: «Они тебе не сказали, куда исчез поезд № 42?» — и подпись, выведенная тем же почерком, что и в отцовских дневниках под кроватью...

Сможет ли она повернуть стрелку вспять, если правда требует стереть границу между портом и тем, что прячется за туманной пеленой — городом-близнецом, где улицы повторяют здешние, но сдвинуты на три шага вбок?