Надежда на спасение (2024)

В приморском городке, где волны разбиваются о ржавые маяки, 23-летняя Лика возвращается после исчезновения матери-океанолога. В её потёртом рюкзаке — старый медальон с треснувшим стеклом, найденный в пустой лаборатории: внутри спрятана микроплёнка с координатами, ведущими к подводным пещерам. Мать десятилетия изучала «шёпот глубин» — странные звуки, которые сводили с ума местных рыбаков, — но все записи её сгорели в тот же день, когда она пропала.

Лика копает в тишине, но городок дышит ей в спину: в трактире «Якорь» замечают, как старики крестятся при её вопросе о матери, а в библиотеке внезапно исчезают газеты за 1986 год. Даже детали гнетут: карта в медальоне помечена символами, похожими на татуировки её давно умершего деда — диссидента, которого здесь до сих пор клянут за «предательство».

Чем ближе Лика к пещерам, тем явственнее слышит тот самый «шёпот» — металлический гул, от которого кровь стынет в жилах. А ещё — находит в прибое обрывки плёнки: кадры матери, снятые уже *после* исчезновения. На последнем кадре она жестом просит молчать, но Лика не понимает — кого? Мертвецов с затопленного судна за холмом? Или тех, кто теперь стучится в её дверь по ночам, оставляя на пороге ракушки с нацарапанным: *«Она выбрала нас»*?

Сможет ли Лика различить в рокоте волн — голос матери или эхо ловушки, расставленной тем, что ждёт в пещере с 1945 года?